Очень рекомендую прочесть эту статью! Мысли Ваши, а почему слова мои? Реплика о театральной критике Грядущая театральная реформа спровоцировала новую волну тематических дискуссий о сложностях существования репертуарных коллективов, о проблемах их финансирования, и о критике, которую по традиции не ругает разве что ленивый. Почти в каждом выступлении заметных персонажей современного культурного процесса содержатся направленные в наш адрес в высшей степени нелицеприятные выражения.
Слышать это чрезвычайно обидно. И, тем не менее, как это ни горько, но приходится признать, что служители Мельпомены все-таки отчасти правы.
Нельзя же и в самом деле даже тем, кто принадлежит к нашему «цеху», не заметить, как резко снизился уровень профессионализма.
В чем, честно говоря, нет ничего удивительного — ведь требования к публикациям критического толка давно уже не столь высоки, как раньше.
Главное — поскорее отозваться на столичные театральные события. Все остальное не имеет значения.
Вот и появляется прессе настоящая абракадабра типа «в Доме Островского, что напротив Малого театра» — таким выражением начинается отчет корреспондента «Аргументов недели» о прошедшем под эгидой Малого «круглом столе». «Мир новостей» рекомендует известнейших театроведов Инну Люциановну Вишневскую и Алексея Вадимовича Бартошевича, как Инну Александровну и Алексея Владимировича, да еще и Борташевича. «Новые Известия» утверждают, что Сергей Юрский играл Дживолу в «Трехгрошовой опере», (все верно, эта роль есть в «послужном списке» артиста — только исполнял он ее в спектакле «Карьера Артуро Уи»). «Трибуна» переименовывает трагедию Л. Н. Толстого «Власть тьмы» во «Властителя тьмы». И таким «перлам», к сожалению, нет числа.
Как, впрочем, и примерам, регулярных подмен отзывов на спектакли пространными изложениями личных трактовок тех или иных пьес, «приправленных» стандартным набором красивых, но общих, давно потерявших свое истинное значение эпитетов. Вдобавок, подобно злостному вирусу распространяется невежество, хамство (вспомнить хотя бы статьи, посвященные столичным гастролям питерского БДТ имени Г. А. Товстоногова, на непростом творческом состоянии которого в Москве отыгрались многие критики, а обозреватель «Газеты» даже поставил БДТ «диагноз» — «раковая опухоль»). Пышным цветом «расцветает» этакое снисходительное отношение к актерам (так, один из откликов на ввод Геннадия Хазанова в ленкомовский спектакль «Город миллионеров» назывался «Каши не испортил», прочитав этот заголовок, потенциальный зритель может спокойно отложить в сторону газету, решив, что Хазанов сыграл «ни шатко, ни валко», что не соответствует истине). А явная ангажированность целого ряда пишущих о театре постепенно превращается в норму, несоответствие которой считается совершеннейшей глупостью.…
В общем, жизнь настойчиво заставляет вспоминать хрестоматийную поэтическую строку Давида Самойлова: «Нету их и все разрешено». Так как действительно многое из того, за что в советскую эпоху выносились суровые, грозящие отлучением от профессиональной деятельности наказания с уходом наших старших коллег, отдавших немало сил на поднятие авторитета профессии критика, стало дозволенным.
И в первую очередь — беззастенчивый плагиат. К примеру, совсем недавно удалось абсолютно случайно обнаружить отрывки из собственного материала (естественно безо всякой ссылки) в солидной, только что вышедшей энциклопедии «Кто есть кто в современной культуре», а в «Парламентской газете» и вовсе целую статью, разумеется, за чужой подписью. При попытке что-то выяснить некая молодая особа с завидной уверенностью заявила, что «это ее мысли». На это безапелляционное заявление лишь осталось с грустью возразить: «Ну, да мысли ваши, а почему слова-то мои?».
Сейчас возможно на страницах газет и журналов обсуждать сплетни и слухи (вроде вероятности назначения Валерия Фокина на должность художественного руководителя Театра имени Евг. Вахтангова, усиленно муссировавшейся «Известиями»). А также — публиковать в нескольких изданиях одни и те же тексты без каких-либо малейших изменений и, не прибегая к помощи псевдонима («Дом Актера» и «Первое сентября» поместили абсолютно идентичные отзывы о тех же гастролях БДТ имени Г. А. Товстоногова). В портретах же некоторые критики ухитряются, рассказывая об одном артисте, приводить цитаты о другом — как в эссе об Александре Петрове из «Звезд Театра Российской Армии», где приводятся отрывки из рецензий на спектакли с участием Андрея Попова, в очередь с которым Петров часто играл одни и те же роли. И — использовать далеко не первой свежести интервью (см. очерк о Федоре Чеханкове в уже упоминавшихся, датированных 2002 «Звездах…», чью основу составила беседа с Чеханковым, вышедшая в «ТВ-парке» тремя годами раньше).
А зачем же себя утруждать, что-то анализировать, пересматривать, сравнивать, стоит предоставить артисту право все самому о себе рассказать. Тебе же останется всего-навсего «разбавить» актерскую речь компиляцией печатных работ коллег. И — готово!
Но это еще полбеды. Когда спустя какое-то время доведется получить на руки записанные этим критиком мемуары героя его статьи, то внезапно обнаруживаешь довольно обширные фрагменты хорошо знакомого портрета, правда, слегка расширенного и информация, ранее подаваемая критиком, на сей раз вкладывается в уста автора воспоминаний.
Для того чтобы в этом убедиться, есть смысл сравнить главу о Владимире Зельдине в сборнике о Театре Армии и его же, зельдинскую книгу — «Моя профессия: Дон Кихот», где ко всему прочему опять нашлось место и грубым ошибкам, и досадным неточностям. Подлинная фамилия Григория Горина вовсе не Оффенгенден, Николай Коновалов снимался в фильме «Антон Иванович сердится», а не «Иван Антонович сердится», как указано в примечании «от редакции», Николай Хмелев не мог репетировать Ивана Грозного в 1946, потому что умер в 1945 и т. д. А, между тем, позаботься вовремя редакторы книги о детальной проверке фактов, и таких «ляпов» не было бы. И не оказался бы «подставлен» всеми уважаемый артист и в какой-то мере, читатели, безмерно любящие произведения мемуарного жанра и платящие за свое увлечение весьма приличные деньги, получая взамен не всегда качественную «продукцию».
Однако издатели способны все накладки оправдать все той же пресловутой спешкой. Надо же выживать! Спору нет — все должны кормить детей, поддерживать стареющих родителей, себя не забывать. Только как быть с утверждением, высказанным Фаиной Раневской о том, что «деньги проешь, а стыд останется»? Впрочем, актуально оно лишь для тех, у кого этот самый стыд изначально имеется в наличии.
Майя Фолкинштейн, «Литературная газета» от 4.10.2006 года
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума