Отправлено: 09.05.17 17:16. Заголовок: Рецензии на спектакль "Кабала святош"

Шут и король

«Мольер» (Кабала святош) Михаила Булгакова в Театре Российской Армии

Пьеса М.А. Булгакова «Кабала святош» всегда волновала советских и российских театральных режиссеров. Хотя случались периоды её «забвения», обусловленные политической конъюнктурой. Особый всплеск интереса к гениальному булгаковскому творению в наши дни произошел после спектакля Малого театра в 2009 году. С тех пор на театральном пространстве России в каждом сезоне в разных городах появлялись спектакли по этой пьесе. Недавно премьера спектакля «Мольер» (Кабала святош) состоялась в Центральном академическом Театре Российской Армии. Надо отдать должное главному режиссеру ЦАТРА и постановщику спектакля народному артисту Российской Федерации Борису Морозову, который, обладая практически неограниченными возможностями в части выбора площадок в грандиозном пространстве своего театра, решил поставить спектакль на Малой сцене.
Наверное, режиссеру было важно, чтобы зритель воспринимал какие-то важные нюансы спектакля, видел глаза главных героев булгаковской пьесы и слышал биение их сердец в непосредственной близости от себя. Наверное, выбор площадки обусловлен и характером действия. У Бориса Морозова получился камерный, негромкий спектакль, в котором мощный пафос главного монолога Мольера прорывается лишь в финале, когда молчать или заискивать ему становится уже невмоготу. Этот страстный спектакль, прежде всего, о мучительной судьбе любого художника, вынужденного идти на компромиссы, склонять голову перед власть имущими. И ради спасения главного дела своей жизни наступать на горло самому себе, сочиняя, как Мольер, милые балеты для короля... Но «Кабала святош» Б. Морозова - еще и о душевной черствости этих же художников, которые, будучи поглощены собственным эго, порой не замечают бед, забот и даже несчастий своих ближних и не воспринимают всерьез обиды, нанесенные ими этим ближним. Но, конечно, спектакль - это гимн Его Величеству Театру со всеми его проблемами, интригами, предательствами, любовями, изменами, провалами и озарениями.
Собственно, весь спектакль представляет собой иллюстрацию к строчкам из пьесы другого великого драматурга, умершего за шесть лет до рождения Мольера: «Весь мир - театр. В нём женщины, мужчины - все актёры. У них свои есть выходы, уходы, И каждый не одну играет роль...» Режиссер и художник Анастасия Глебова с самого начала погружают зрителя в волшебный мир кулис, повесив под колосниками с одной стороны - сценические костюмы, с другой - дивной красоты театральную люстру, а посредине сцены, ближе к заднику - легкую белую занавеску, на которой несколькими штрихами тонко и изящно изображен занавес королевского театра в Пале-Рояле. Справа в углу сцены - злосчастный клавесин некоего шарлатана, в котором будет спрятан предатель Муаррон. Оттеняют эту приподнятую и игривую атмосферу величественные и немного печальные витражи с изображением святых, как бы иллюстрирующие две разные ипостаси духовной жизни людей. Благодаря упомянутой выше белой, почти прозрачной и невесомой занавеске, сценическое пространство легко трансформируется: отодвигается ткань с одной стороны - и зритель оказывается в гримерке Мольера. Приоткрывается с другой - и перед нами уже покои Людовика Великого. Кстати, этот занавес становится некоей границей между закулисьем и воображаемой сценой королевского театра: герой из-за кулис стремительно идет по направлению к занавесу, и, дойдя до него, резко разворачивается и, приближаясь к авансцене, оказывается лицом к лицу со зрительным залом. Таким образом, по замыслу авторов сегодняшний зрители как бы присутствуют одновременно и на спектакле ЦАТРА, и на представлении в Пале-Рояле.

Между тем, начинается действие не с известной реплики Мольера «Воды!», а с авторского текста пролога романа М.А. Булгакова «Жизнь господина де Мольера»: «Некая акушерка, обучившаяся своему искусству в родовспомогательном Доме Божьем в Париже под руководством знаменитой Луизы Буржуа, приняла 13 января 1622 года у милейшей госпожи Поклен, урожденной Крессе, первого ребенка, недоношенного младенца мужеского пола». После чего добрейший и обаятельнейший тушильщик свечей и слуга Мольера Жан-Жак Бутон (Константин Денискин) с ликованием произносит слова, вынесенные в эпиграф этой заметки.
Забегая вперед, скажу, что и заканчивается спектакль этой же сценой, и, тем самым, как бы подчеркивается мимолетность человеческой жизни, даже такой, как жизнь господина де Мольера. А за процессом появления на свет гения наблюдают стоящие чуть поодаль сбившиеся в тесную группку актеры, которым предстоит представить зрителям перипетии этой великой жизни, наполненной страстями, любовью, радостями и горестями ... Они изобразят прелестный хореографический этюд, и уж только после него из-за занавеса выскочит разгоряченный Мольер в «преувеличенном» (как сказано в ремарке Булгакова) парике, потребует воды, а потом - воодушевленный вниманием короля - сымпровизирует подобострастную, но остроумную короткую «оду» Его Величеству. И, под гром оваций Пале-Рояля возвратившись за кулисы, примется распекать своих подопечных за накладки во время спектакля, изображая из себя строгого и придирчивого начальника. При этом, актер Андрей Егоров, играющий Мольера, задаёт такой стремительный ритм действию, что ты, попадая в этот вихрь, «очухиваешься» только к финалу, успев немного передохнуть в антракте. Но дело не только в том, что спектакль Бориса Морозова стремителен, красив и эффектен внешне, остроумен и «вкусен» в театральном смысле. Главное, что он сыгран большинством актеров ярко, умно и, как советовал принц Датский их коллегам, приехавшим в Эльсинор, «без напряжения, легко, свободно, умеренно, не терзая в клочья сильные места». Между тем, сдержанность и чувство меры вовсе не мешают им проживать судьбы своих героев пронзительно и страстно.

Глубок и печален молодой артист Максим Чиков в роли Шарля-Варле де Лагранжа - актера и летописца мольеровского театра по прозвищу «Регистр» - человека честного, трепетного, обладающего тонкой душевной организацией. Он один с самого начала знает страшную правду о Мольере и молчаливо несет эту занозу в сердце, не имея возможности высказать людям ужасную тайну. Несмотря на его сдержанность и скупость в выражении чувств ты понимаешь, какие страсти бушуют в душе Лагранжа! Его антипод - дерганный и многословный предатель Захария Муаррон (Роман Богданов), который, судя по всему, несмотря на публичное раскаянье, способен и на другие предательства и подлости. Актер точно играет избалованного, не очень умного, не отягощенного нравственными принципами лицедея, считающего, что его талант дает ему право творить любые мерзости. Необычен Маркиз де Орсиньи по прозвищу «Одноглазый, помолись!» в исполнении Сергея Федюшкина. Этот недалекий, немного неповоротливый увалень не похож на того злобного, коварного и язвительного придворного драчуна, которого зритель видел в других сценических и телевизионных интерпретациях пьесы Булгакова. Мне даже показалось, что этого Орсиньи немного тяготит ореол дуэлянта и повесы, который - хочет он того или нет - ему приходится оправдывать. Во всяком случае, в его отношении к Мольеру нет особой злобы или мстительности. Но в сложившейся ситуации, сообразуясь с законами света, он просто обязан рассчитаться с обидчиком. Брутален и забавен Денис Кутузов в роли Справедливого сапожника - шута короля. Этот персонаж тоже очень узнаваем и типичен для любых времен и королевско-президентских дворов. Преданный своему господину верный цепной пес готов облаять любого, на кого его науськают. И если будет необходимо, может даже порвать глотку обидчику.
Страшен и даже порой жуток Сергей Смирнов в роли Маркиза де Шаррона - архиепископа города Парижа. Долговязый, худющий святоша с резким, внушающим ужас голосом похож на какую-то гигантскую птицу, которая в любой момент может схватить каждого своими когтями и унести в свое мрачное гнездо. Смотреть на него без оторопи невозможно, но ты все же понимаешь, что этот архиепископ - не из разряда ханжей и лицемеров. Он - твердолобый религиозный фанатик, готовый перегрызть горло любому, кто посмеет усомниться в догматах и посягнет на авторитет церкви и ее служителей. Именно Шаррон становится главным убийцей Мольера.

Искренне сочувствие и сострадание вызывает Мадлена Бежар, сыгранная народной артисткой России Ольгой Богдановой. Она на наших глазах в не очень большой по объему роли умудряется прожить трагическую судьбу своей героини: брошенной жены гения и вышедшей в тираж актрисы. Мадлена почти смирилась со своей участью: ей уже больше никогда не выйти на сцену в качестве примадонны. И любимый человек ее бросил, хотя они и сохраняют видимость дружеских чувств друг к другу. Но то, что она слышит от него на их последней встрече, повергает ее даже не в замешательство, а в священный ужас!
Пережитое ею за всю прежнюю жизнь не идет ни в какое сравнение со случившейся трагедией! И актриса играет эту сцену на открытом темпераменте, мощно и пронзительно! Наверное, кто-то может упрекнуть ее в чрезмерной эмоциональности и некоторой экзальтации. Но пусть они попробуют поставить себя на место героини, дочь которой ждет ребенка от собственного отца - ее бывшего мужа! Ситуация, достойная древнегреческой трагедии. Кроме того, Мадлена - истинная актриса и принадлежит к той славной разновидности женщин, чьи эмоции всегда чуточку преувеличены и гипертрофированы. Полная противоположность Мадлене - ее дочь и невольная соперница Арманда (Елена Сванидзе). Она хоть и очень похожа на мать внешне, но, дожив до двадцати лет, так не поумнела, не стала взрослой и относится к женитьбе на Мольере как к какому-то веселому приключению. Кроме того, будучи истинной француженкой, она вполне легкомысленна и не прочь «гульнуть» на стороне, прельстившись удалью молодого героя-любовника.
Отдельная «песня» - главные герои спектакля Король Людовик ХIV, прозванный Великим, и комедиограф Жан-Батист Поклен де Мольер. Их взаимодействие друг с другом всегда чревато взрывом, катаклизмом, даже несмотря на соблюдение обоими внешних правил приличия. Первого виртуозно играет народный артист России Николай Лазарев. На спектакле подумалось, что такого Людовика подданные вполне могли назвать Королём-солнце: он молод, красив, авантажен, пластичен, артистичен, остроумен и утонченно ироничен.
В первой сцене с Мольером он ведет себя почтительно, предупредительно, подчеркнуто искренне и даже ласково по отношению к своему придворному комедианту. И одаривает его такими милостями, от которых тому впору сойти с ума! И только в финале сцены ты понимаешь, каков он на самом деле - этот «ласковый» Людовик Великий! Уходя в опочивальню, он бросает в спину архиепископу такой красноречивый взгляд, что становится ясно: все эти церемонии - не что иное, как месть святоше за дурацкую выходку блаженного отца Варфоломея, которого Шаррон привел в королевские покои с целью очернить Мольера. Подобные нюансы в игре артиста, думаю, доставляют истинное удовольствие любому театралу. В такие моменты ты понимаешь, почему режиссер поставил свой спектакль именно на Малой сцене, на которой можно насладиться такими актерскими «подарками».

Всяческих похвал достоин артист и во второй сцене короля с Мольером. Николай Лазарев вовсе не старается явно продемонстрировать оборотную сторону медали и сыграть жесткого и неумолимого властителя. Он внешне все так же мягок и беззлобен. И тем страшнее звучит его приговор Мольеру: запретить «Тартюфа» и играть только веселые комедии! Король умен и прекрасно понимает, что тем самым он может убить придворного драматурга. Но noblesse oblige: задета честь короля, и в этом случае ни для кого не может быть снисхождения!
Вообще, должен признаться: Людовик Н. Лазарева вызывает в целом очень теплые чувства. А в сцене с Муарроном, когда король с презрением «размазывает по стенке» предателя, у тебя даже подкатывает к горлу радостный ком, потому что хоть здесь торжествует справедливость! И приходит крамольная мысль, что Людовик и Мольер при других обстоятельствах вполне могли бы быть близки и даже дружны. Но судьба так расставила фигуры в своей «шахматной партии», что один стал властителем, другой - подданным. И поэтому эти люди представляют собой два противоположных нравственных лагеря, две разные человеческие особи. И невольно вспоминаются строки из другого великого произведения Михаила Афанасьевича Булгакова, когда Иешуа во сне говорит Понтию Пилату: «Мы теперь будем всегда вместе. ... Помянут меня, - сейчас же помянут и тебя!»
Мольер в исполнении заслуженного артиста России Андрея Егорова - полная противоположность Людовику. Он эмоционален, порой брутален, открыт, в общении с людьми режет правду-матку в глаза, и поэтому абсолютно не защищен. Мольер, как и все представители его профессии, немного наивен и восторжен. И, отдавая себя людям без остатка, считает, что они должны платить ему тем же. И поэтому немилость короля кажется ему чудовищно несправедливой и незаслуженной. И в его широко раскрытых глазах застывает немой вопрос: «За что?!» И только после последнего разговора Мольера с королем количество переходит в качество: годами копившееся унижение, вынужденное подобострастие к власть имущим уступает место яростному монологу о ненависти к тирании. «Не понимаю... Я ему говорю: я, ваше величество, ненавижу такие поступки, я протестую, я оскорблен, ваше величество, извольте объяснить... Извольте... я, быть может, вам мало льстил? Я, быть может, мало ползал?.. Ваше величество, где же вы найдете такого другого блюдолиза, как Мольер?.. Но ведь из-за чего, Бутон? Из-за «Тартюфа». Из-за этого унижался. Думал найти союзника. Нашел! Не унижайся. Бутон! Ненавижу королевскую тиранию! Что еще я должен сделать, чтобы доказать, что я червь? Но, ваше величество, я писатель, я мыслю, знаете ли, я протестую...»
Этот последний в жизни своего героя не придуманный, выстраданный и свободно льющийся из его души монолог артист играет на пределе своих душевных сил, до полной гибели всерьез. Мольер Андрея Егорова не пытается разжалобить зрителя. Надо успеть сказать самое главное, чтобы было не стыдно предстать перед Всевышним. Но зал, как говорил Шекспир, «плавает в слезах». Великая пьеса Михаила Булгакова о жизни и смерти великого драматурга Жана-Батиста Поклена де Мольера, так и не ставшего, как его отец, королевским обойщиком, заканчивается трагически. Герой умирает в театре, сказав главные слова и сыграв свою последнюю роль. Лагранж по прозвищу «Регистр» в этот день напишет: "Семнадцатое февраля. Было четвертое представление пьесы "Мнимый больной", сочиненной господином де Мольером. В десять часов вечера господин де Мольер, исполняя роль Аргана, упал на сцене и тут же был похищен без покаяния неумолимой смертью".
Оба главных героя в спектакле ЦАТРА не принадлежат лишь своему времени. Николай Лазарев играет не только конкретного короля, но образ любой абсолютной власти, которая при наличии «благоприятных» условий способна превратиться в тиранию. Столь же архетипичен и Мольер Андрея Егорова. Это - абсолютно узнаваемый представитель племени художников, живших в прежние времена и живущих среди нас сейчас. Художников, которых всегда легко обидеть. Думаю, что актуальность спектакля Бориса Морозова в наши дни и в нашей стране сомнений не вызывает. Но он, при этом, оставляет надежду. В финале Бутон после появления на свет будущего великого драматурга говорит: «Он дышит? Он живет». Эти слова сказаны, конечно же, и об авторе пьесы о Мольере. И тот, и другой живут и будут жить всегда! Свидетельство тому - спектакль, о котором шла речь в этой заметке.

Павел Подкладов, журнал "Подмосковье"

 Отправлено: 10.05.17 23:38. Заголовок: У театра в кабале Ц..

У театра в кабале

Центральный академический театр Российской армии включил в репертуар пьесу Михаила Булгакова «Кабала святош».

Худрук ЦАТРА Борис Морозов намеренно отошел от общепринятых деклараций, сопровождавших это сочинение задолго до мхатовской премьеры 1936 года. После нескольких представлений «Правда» печатает редакционную статью, дословно копирующую подготовленную Платоном Керженцевым для Политбюро ЦК ВКП(б) записку «О «Мольере» М. Булгакова», и называет ее «Внешний блеск и фальшивое содержание». Драматурга обвиняют в том, что пьеса принижена до простой семейной драмы, а вместо исторического Мольера на подмостки выведен «заурядный актерик», чье сопротивление выглядит карикатурой на «ту подлинную борьбу и драматизм, которые имели место при дворе Людовика XIV».

С тех пор тема художника и власти, взаимоотношений Мольера-драматурга и короля-солнце, где без подсказок прочитывался диалог между Булгаковым и Сталиным, занимала авторов немногочисленных постановок едва ли не больше, чем трагедия актера, по незнанию женившегося на собственной дочери и обвиненного в кровосмесительстве. Третий план булгаковской пьесы носит откровенный антиклерикальный характер: собственно, кабала святош, преследующих Мольера за то, что в образе Тартюфа тот раскритиковал нравы современной ему церкви, — не что иное, как неизбежный суд за свободомыслие и вероотступничество.

Ни первое, ни второе, ни третье не интересует режиссера так, как сюжет судьбы главного персонажа, чьим единственным предназначением был Театр.

Спектакль Морозова — о театре и человеке театра. О жизни, похожей на пьесу, и о пьесе, похожей на жизнь. В этот формат вмещается многое — и семейная хроника Мольера, и политика «богоданного» короля, и заговор парижского архиепископа — основателя кабалы Священного Писания, и даже личная драма Булгакова. Но летающий вдоль сцены шелковый занавес словно смывает эпизод за эпизодом, тему за темой, постоянно напоминая о том, что в театре, как и в жизни, возможно все, хотя без волшебства и умения преображать себя и окружающее художник становится обывателем, циником, мещанином. Не случайно в рачительно организованном пространстве сценографа Анастасии Глебовой зрительных зала — два: воображаемый, в Пале-Рояль, куда выходят к рампе мольеровские актеры, и настоящий, заполненный публикой.

Морозов заимствует пролог из романа «Жизнь господина де Мольера». То место вначале, названное Булгаковым «Я разговариваю с акушеркой», где рассказано, что 13 января 1622 года повитуха приняла у госпожи Поклен недоношенного младенца, какого не родится в течение нескольких столетий, и он станет знаменитее короля-солнце. В телевизионном спектакле Анатолия Эфроса «Всего несколько слов в честь господина де Мольера» (1973) пролог читал Лев Круглый, игравший Лагранжа — летописца театра Мольера и его соратника. В постановке Морозова о появлении великого младенца извещает Жан-Жак Бутон, тушильщик свечей (отличная работа Константина Денискина). Причем делает это так, будто рождается не Мольер, а сам Театр, чья смерть означала бы тяжелейшую утрату не только для Франции — для целого мира.

Андрей Егоров ведет заглавную роль, будто искусный композитор, сочиняющий симфонию собственной жизни. Тут в помощь негромкая, но яркая, воплощающая динамику движения и потаенную страсть творчества музыка Рубена Затикяна. Лишь иногда, когда сброшены маска или парик, когда течет грим и падает сердце, лицо Мольера, «увеличенное» Егоровым до крупного плана, выдает усталость — но не растерянность и отчаяние. Даже после знаменитых реплик: «Всю жизнь я ему лизал шпоры и думал только одно: не раздави. И вот все-таки — раздавил. Тиран!.. Ваше величество, где же вы найдете такого другого блюдолиза, как Мольер?.. Но ведь из-за чего, Бутон? Из-за «Тартюфа». Из-за этого унижался. Думал найти союзника. Нашел! Не унижайся. Бутон! Ненавижу королевскую тиранию!» Музыка подмостков ведет к обычно проходной, однако в данном случае едва ли не главной фразе: «Я еще хозяин на последнем спектакле». И он отправляется на сцену, умирает на ней и, обращаясь в юного создателя прославленного Блистательного театра, возрождается вновь — молодым и веселым Арлекином, попирающим смерть и поющим осанну лицедеям, умеющим не унывать и преображать жизнь.

В сочиненной Морозовым поэме о волшебной силе искусства безукоризненный ансамбль актеров вслед за драматургом и режиссером признается в любви к профессии и к зрителю. Безусловному взлету Андрея Егорова отнюдь не служит фоном гармоничная игра Николая Лазарева (Людовик Великий), Ольги Богдановой (Мадлена Бежар), Сергея Смирнова (Маркиз де Шарон), Дениса Кутузова (Шут) и Романа Богданова (Захария Муаррон). В прологе, как и в финале на сцене, они — вместе: одинаково мечтают, верят, волнуются перед выходом в воображаемый зал. Так и получается театр.

Сергей Коробков, газета "Культура", 10.05.2017г.

 Отправлено: 20.05.17 14:07. Заголовок: Рождение и бессмерти..

Рождение и бессмертие

В Центральном академическом театре Российской Армии состоялась премьера одной из самых театральных пьес Михаила Булгакова - «Кабала святош». Постановка главного режиссера ЦАТРА Бориса Морозова, хоть и рассчитана на малый зал, сделана с большим размахом – зрелищно, динамично, ярко.

Закулисье – всегда интригует и завораживает, какому зрителю не хотелось хоть раз туда заглянуть? А этих кулис, то есть - интриг, связей, измен в «Кабале святош» намного больше, чем выступлений на сцене. В спектакле много интересного и занимательного, исключая, пожалуй, костюмы, излишне стилизованные и безвкусно-пестрые, буйную фантазию художника, впрочем, можно оправдывать местом действия - театр в театре.

Захватывающее повествование о великом драматурге режиссер Борис Морозов закольцевал рождением Жана-Батиста (Андрей Егоров). С первых секунд «маленький недоношенный хрупкий» будущий гений заявил о себе всему свету. И в финале режиссер напомнит зрителям, с чего все начиналось. Невозможно представить себе французскую, да и мировую культуру без сочинений господина де Мольера. Но на сцене ЦАТРА мы не увидим запылившегося окаменевшего классика, великую недоступную знаменитость – перед нами живой, талантливый, измученный интригами творец Жан-Батист Поклен – человек, щедро одаренный различными театральными талантами драматурга, режиссера, артиста.

Артист Андрей Егоров сумел передать весь трагизм своего героя, не скупясь на эмоции, полностью отдавшись своей роли. И тут было, что играть. Великий Мольер вынужден был отвечать не только за написанное и поставленное им на сцене театра (нужно понравиться публике и угодить королю), но и за игру актеров, за их жалованье и судьбу. Судьба самого художника, благодаря прекрасной пьесе Михаила Афанасьевича Булгакова, проходит перед глазами за пару часов сценического действия. Счастливой ее не назовешь: тонкая натура не выдерживает жесткости любой авторитарной власти. Так было и во времена Мольера при короле Людовике ХIV и во времена Булгакова при Сталине. Властители любили слыть покровителями искусств, и в семнадцатом, и в двадцатом веках, губя при этом самых талантливых творцов.

В «Кабале святош» Бориса Морозова нет политики, хотя интрига святош показаны точно, хлестко, иронично. Церковная братия в лице Отца Варфоломея (Андрей Кочинов) и других священников – одна из больших удач спектакля. Большое удовольствие наблюдать за артистом Николаем Лазаревым в роли Людовика Великого, сумевшим порой одним движением бровей передать лукавство и своенравность короля-солнце. Король, в отличие от бедного драматурга, баловень судьбы, любимец женщин, ласковый деспот. Его величество даже не опускается до наказаний и ругани, для этого в его окружении есть специальные люди, а ругаться дозволяется лишь «справедливому сапожнику - шуту (Денис Кутузов), которого Король-Солнце вызывает в случае надобности.

А вот Мольеру отношения с женщинами никогда не приносили счастья, самой главной его любовью всегда была Мельпомена. Изменив постаревшей верной подруге Мадлен (Ольга Богданова), Жан-Батист сам оказался преданным хорошенькой и недалекой Армандой (Елена Сванидзе). Слаб человек. Но силен талант. И кто знает, как сложилась бы жизнь Мольера, обладай он другим, более выдержанным характером.

История не терпит сослагательного наклонения, но честно славит Великих.

Про кабалу стараются не вспоминать, но имя Мольера знает каждый школьник, оно дорого театралам всего мира.

Лариса Каневская, интернет-журнал "Мнение", 19.05.2017г.

 Отправлено: 11.07.17 23:29. Заголовок: «ОН ДЫШИТ! ОН ЖИВЕТ..

«ОН ДЫШИТ! ОН ЖИВЕТ!..»

Спектакль «Кабала святош» в театре Армии начинается с небольшого пролога. Верный слуга Бутон (Константин Денскин) пробежит в волнении по авансцене, сопровождая спешащую акушерку, и крик новорожденного младенца Жана Батиста Поклена провозгласит начало новой жизни. «Он дышит, он живет!» – произнесет радостно Бутон… И оживут булгаковские герои – великий Мольер, актеры мольеровской труппы, и пестрая картина закулисной жизни, как и четыреста, как и сто лет назад взволнует сердце каждого неравнодушного к удивительному миру Театра…
Михаил Булгаков написал эту пьесу для Московского Художественного театра в октябре – декабре 1929 года. В январе 1930 года состоялась читка во МХАТе, театр принял её к постановке, но пьеса была запрещена Главреперткомом. Только спустя полтора года, после того как произошел знаменитый разговор Сталина с автором, в октябре 1931 года постановка была разрешена. Но премьера состоялась только в феврале 1936 года, спектакль прошел семь раз и после статьи в «Правде» «Внешний блеск и фальшивое содержание» был запрещён. Михаил Афанасьевич Булгаков написал блестящую пьесу о великом Мольере – драматурге, актере, создателе театра, по сути, первом «художественном руководителе» и режиссере в театральной истории. Вложил в нее многое из лично пережитого, из своей непростой судьбы завлита главного театра страны, своих отношений с всесильной властью. И все же «Кабала святош» не биография конкретного человека, а драматическая история о вечном конфликте художника с властью, временем и судьбой. Не случайно, уже позже эта пьеса стала весьма популярной в отечественном театре. Многим худрукам, исполнившим роль Мольера, было о чем поведать миру, опираясь на свой личный театральный опыт. Одна из лучших постановок – спектакль Анатолия Эфроса с Юрием Любимовым в главной роли – классика отечественного театра. Роль Мольера в советском, « перестроечном» и нынешнем театре сыграли Олег Ефремов, Сергей Арцибашев, Олег Табаков, Александр Ширвиндт, Юрий Соломин, Василий Бочкарев, Александр Коршунов, внеся в булгаковскую драматическую симфонию свои неповторимые ноты.
Спектакль Бориса Морозова в театре Армии – третье обращение режиссера к творчеству Михаила Булгакова. Больше года репетиций, перенос идеи с Большой сцены на Малую и, наконец, выпуск долгожданного спектакля, главную тему, которого режиссер определил как «Художник и судьба». «Кабала святош» Бориса Морозова – спектакль о жизни, напоминающей театральное представление, и театре, превращающемся в жизнь, где заигравшимся лицедеям приходится, всерьез умирать на подмостках сцены. О любви и измене, предательстве и прощении. Малая сцена и сам театральный зал превращен фантазией режиссера и художника Анастасии Глебовой в некий условный театральный мир королевского театра в Пале-Рояле. Левая ложа для приглашенных зрителей, «отдана» на этот вечер самому королю Людовику XIV, который смотрит представление мольеровской труппы. На сцене с одной стороны –костюмерная с набором сценических костюмов, с другой – тот самый клавесин в котором будет прятаться Муарон – будущий ученик Мольера, предавший его, но великодушно прощенный. Белый легкий занавес – занавес королевского театра и цветной задник, изображающий витражи некоего готического собора – театр – храм, для тех, кто посвятил ему жизнь. В роли Мольера – Андрей Егоров, актер мощного сценического темперамента. Приходились неоднократно видеть Андрея Егорова в роли Клеанта в молеровском «Скупом» в постановке Бориса Морозова. Неожиданные взрывные всплески этого вполне комедийного персонажа обнаруживали с трудом сдерживаемый потенциал огромной драматической силы. Всегда чувствовалось, что он способен на большее. Своего Мольера актер проживает с полным погружением в истинную драму художника. От того Мольера в расцвете сил и таланта, ликующего от признания короля, окруженного любовью женщин, до трагического ощущения собственного одиночества и подлинной драмы художника – «всю жизнь я лизал ему шпоры, и думал только одно – не раздави». Проживая вместе с ним его драму, мы видим не только и не столько трагедию Мольера, мы начинаем видеть себя, пусть не в столь мощном столкновении с сильным мира сего, но в ежедневных компромиссах, роковых сплетениях судеб, в нашей общей человеческой участи. Главный противник Мольера – вальяжный и самовлюбленный Король – Солнце Людовик XIV (Николай Лазарев), что-то змеиное и искусительное присутствует в его пластике и ритмике, во всем ласкающем и одновременно отталкивающем взгляде. Зловещ и непредсказуем Шарон (Сергей Смирнов) – «предводитель» мракобесной и всесильной Кабалы. Немного неуверенный Роман Богданов в роли Захария Муаррона – ученик Мольера, легкомысленно предающий своего приемного отца и учителя в первых сценах суетлив, даже нелеп в своей самоуверенной наглости, и это почти персонаж какого-то мольеровского фарса. Но эта маска слетит с его лица, когда он услышит из уст Людовика отказ устроить его в театральную труппу «о вас сведения, что вы плохой артист». В роли Мадлены Бежар – Ольга Богданова. Известие о том что Мольер собирается жениться на Арманде, которая, возможно, является его дочерью и уже ждет от него ребенка, – кульминация роли в которой актриса не жалеет чувств и эмоций. Кокетлива и легкомысленна Арманда (Елена Сванидзе), хотя актрисе, на мой взгляд, еще предстоит немного окрепнуть в этой роли. На четвертом представлении своего «Мнимого больного» Мольер, потерял сознание и «был похищен неумолимой смертью». Усталый и одинокий художник доиграл свою роль до конца… Но режиссер закольцевал сюжетное повествование, повторяя в эпилоге сцену с которой он его и начинал. Верный Бутон спешит в театральную кулису, чтобы принять новорожденного младенца. «Он дышит! Он живет!.. » – этим восклицанием заканчивается спектакль. Пока существует театр, история, рассказанная нам, будет продолжаться вечно.

Галина Степанова, журнал "Театральный мир", №6-7, 2017 год

 Отправлено: 11.07.17 23:37. Заголовок: Он вечен, театр... ..

Он вечен, театр...




Наталья Старосельская, журнал "Страстной бульвар", №9-10, 2017 год