Жизнь, посвященная театру Глядя на подтянутого, легкого на подъем, энергичного человека, каким является Александр Васильевич Бурдонский, так и тянет повторить знаменитую грибоедовскую строку: «все врут календари!». Но тем не менее солидная «полукруглая» дата - свершившийся факт. И за плечами Бурдонского сегодня действительно уже три четверти века жизни.
Жизни яркой, насыщенной счастливыми и, увы, трагическими событиями. И - целиком посвященной театру, магией и обаянием которого благодаря соприкосновению с творчеством выдающихся отечественных артистов нынешний юбиляр был покорен с ранней юности. Покорен однажды и навсегда.
Впрочем, изначально Александру Васильевичу была уготована иная, абсолютно чуждая его характеру военная стезя (ради этого по воле отца - Василия Сталина, какое-то время он провел в Калининском суворовском училище), но от дерзкой мечты служить сцене Бурдонский все-таки не отказался. Правда, по иронии судьбы биография Александра Васильевича оказалась связанной с коллективом, находящимся в подчинении Министерства обороны. То есть с Центральным академическим театром Российской Армии.
В ЦАТРА (ранее именовавшемся ЦТСА), Бурдонского привела Мария Осиповна Кнебель, режиссерский курс которой Александр Васильевич окончил в 1971 году. Его первым профессиональным опытом стала совместная с Марией Осиповной постановка пьесы «Тот, кто получает пощечины» Л.Н. Андреева. А с 1972-го Александр Бурдонский - штатный режиссер армейского театра, руководить которым никогда особо не стремился (хотя, справедливости ради стоит заметить, имел на это полное право), предпочитая заниматься непосредственно режиссерской профессией.
Думается, что именно сосредоточенность исключительно на своем деле помогла ему завоевать авторитет и у артистов (он, между прочим, собственный творческий путь тоже начинал актером, учился в Студии при «Современнике», Олег Ефремов приглашал его в мхатовскую труппу, а Анатолий Эфрос мечтал, чтобы Бурдонский сыграл у него шекспировского Ромео), и у работников постановочной части ЦАТРА. Первых (а среди них были как старейшины труппы, так и молодежь) покорило умение Александра Васильевича помочь им найти точный внешний рисунок того или иного образа и едва ли не безупречно выстроить психологические ролевые «партитуры». Вторых - трепетное отношение к нелегкому и подчас не слишком ценимому представителями так называемой богемы труду тех, от кого зависят технические составляющие сценических зрелищ.
Наверное, поэтому режиссерские работы Бурдонского отличает гармония формы и содержания. Сторонник традиционного направления в театральном искусстве (недаром был признан в Малом театре, где выпустил несколько спектаклей), знаток российской и зарубежной классической и современной литературы, он к тому же никогда не заигрывает со зрителем, а неизменно каждым своим новым спектаклем приглашает его к серьезному разговору о насущных проблемах бытия.
И в первую очередь о том, как в любых, самых подчас тупиковых обстоятельствах не перейти грань, за которой люди перестают быть людьми. Александр Васильевич не понаслышке знает, какая это трудная, порой непосильная задача. Этим объясняется режиссерская симпатия Бурдонского к тем персонажам его спектаклей, которые в тяжелых ситуациях сумели сохранить в своих характерах нечто главное. К примеру, Васса Железнова в созданной им одноименной режиссерской версии горьковской драмы представала не деспотом и тираном, а прежде всего «человеческой женщиной». Больная рассеянным склерозом скрипачка Стефании Абрахамс в «Дуэте для солистки» Т. Кемпински в результате противоречивых душевных борений не теряла желания полноценно жить. А куртизанка Маргарита Готье из «Дамы с камелиями» А. Дюма-сына - способности испытывать бескорыстные чувства. И даже Элинор Аквитанская из «Элинор и ее мужчин» по Д. Голдмэну хранит в своем сердце не ненависть к заточившему ее в тюрьму мужу, а любовь...
Последнее очень важно для Александра Бурдонского, несмотря ни на что все еще верящего в торжество светлых жизненных начал. Кому-то это может показаться старомодным. Но Бурдонский подобных обвинений не боится. Он эту якобы «старомодность» в себе культивирует, стараясь сделать так, чтобы мы вышли из театра не агрессивно настроенными, а чуть лучше, чуть добрее, чем были до его посещения. Качество, достойное уважения.
М.Фолкинштейн, журнал "Страстной бульвар", №2-192, 2016г.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума