Я ни с кем не спала за квартиры и звания... Это любимая актриса моей молодости. От ее героинь, от нее самой исходили шарм и какой-то особый эротический магнетизм. Я по несколько раз бегал на фильмы «Донская повесть», «Два билета на дневной сеанс», «Олеся», «Приваловские миллионы», «Угрюм-река», в которых она блистала во всеоружии юной красоты и зрелого мастерства. Кажется, все это было только вчера. И вот у Людмилы Чурсиной, с которой за минувшие десятилетия мы успели познакомиться и подружиться, грядет серьезный юбилей. — Людмила Алексеевна, глупо скрывать возраст в эпоху интернета. Поэтому спрошу напрямую: как вы относитесь к предстоящему 75-летию? — Вы знаете, я уважаю свой возраст. Сейчас работает целая индустрия по омоложению лиц и тел. Иные и в 80 хотят выглядеть на 40. Да, женщина, особенно актриса, должна следить за собой. Но лицо — это генетическое наследство от родителей, это мысль Бога. И менять его так, чтобы становиться похожей на Барби... Это я не в осуждение кому-то, но сама в эти игры не играю. Не пытаюсь скрывать ни одной секунды прожитой жизни.
Я много моталась по свету, не раз попадала в опасные ситуации, случалось, что и поезда, и машины со мной переворачивались, но ведь Господь меня для чего-то еще держит, значит, я для чего-то нужна. Так что я спокойно отношусь к этой дате и связанным с ней эмоциям. Тем более что в нашем театре работает Владимир Михайлович Зельдин, который выходит на сцену в 101 год. Мне есть на кого равняться.
— Довольны тем, как сложился узор вашей жизни? — Какое это имеет значение: довольна, не довольна... Он уже сложился. Я бывала порой романтической барышней, но пустой мечтательницей никогда не была. У меня правило такое: если можешь что-то изменить — действуй. Так что если получится в оставшиеся мне годы что-то подправить, улучшить — дай Бог, чтобы хватило для этого разумения. У меня много претензий к себе, я много глупостей понаделала, особенно в молодости. Но чем меньше остается времени на этой земле, тем избирательнее начинаешь относиться к тому, что предлагает тебе жизнь, театр и кино в том числе. Будет послана мне интересная работа — сыграю с удовольствием, хоть бы даже и 100-летнюю старуху. Я ведь и матушку Смерть играю на сцене — и ничего. Не будет новых предложений — переживу и это.
— И все-таки вам удалось реализовать свой творческий потенциал или что-то не доиграли? — В общем, мне грех жаловаться на судьбу — во всяком случае, до начала смутных 90-х годов. Я дебютировала у Льва Кулиджанова в фильме «Когда деревья были большими». Потом была картина «На семи ветрах» Станислава Ростоцкого. Стала известной, получила кучу призов после четвертого фильма «Донская повесть». Его поставил Владимир Фетин, за которого я впоследствии вышла замуж. Я снималась в фильмах, основанных на книгах Шолохова, Куприна, Шишкова, Мамина-Сибиряка, Вениамина Каверина. На сцене играла в произведениях Шекспира, Достоевского, Лермонтова, Горького, Толстого, Моэма... В молодости выходила в Александринке в образе Сашеньки в чеховском «Иванове», сейчас играю генеральшу в чеховском «Платонове» на сцене Театра Армии. Так что, казалось бы, чего еще желать?
Но актер вам никогда не скажет, что он уже наигрался, пресытился. Вот и я мечтаю поработать с Владимиром Хотиненко, с которым у нас добрые отношения, с удовольствием снялась бы у Никиты Михалкова, пусть даже в эпизоде. Тем временем режиссер Ольга Гарибова, которая ставила со мной спектакль «Княгиня Ольга», увлекла меня интересным сценарием «Земля Эльзы». Там есть роли для меня и для Федора Добронравова, с которым мы недавно познакомились на прекрасно организованной Неделе российского кино в Киргизии. Сейчас ищем деньги под этот проект. Так что жизнь продолжается.
— Кто из актеров, с которым вас свела судьба, оставил самый заметный след? — У меня были десятки потрясающих партнеров. Но подобно тому как всем нам памятна первая любовь, так мне памятен первый успех в фильме «Донская повесть», где моим партнером был Евгений Павлович Леонов. Он был невысокий, я же была настоящей жердью, но мы как-то приспособились друг к другу. Снимались потом вместе в «Виринее», выступали с концертами. Он часто шутил, но внутри был бесконечно грустным человеком. С годами это ощущалось все сильнее. Как-то мы сели с ним в поезд после тяжелого дня, думаю, сейчас хорошенько поужинаем. А он достал авоську с лекарствами, невесело улыбнулся: «Вот и весь мой ужин». Когда его не стало, я как будто потеряла родственника.
— Вы играли чаще всего сильных, волевых героинь. Это свойство и вашего характера? — Думаю, во мне все есть, в том числе и воля, напор. Неслучайно домашние называли меня «наш генерал». Но гораздо больше во мне робости, застенчивости, даже трусости. По гороскопу я Рак. Люблю зарыться с головой в песок, спрятаться от чужих глаз — только не трогайте меня. Правая рука Георгия Товстоногова Роза Сирота говорила мне: «Почему вы живете с ощущением, которое можно назвать «извините, что я есть»? Если садитесь, то непременно на краешек стула? Если входите в дверь, то задеваете плечом косяк?»
Эти комплексы у меня идут из детства. Я была длинная, нескладная. Партнеров для танцев на школьных вечерах у меня не было — всегда подпирала спиной стенки зала. О каблуках не мечтала — куда при таком росте? Мне хотелось другие глаза и все другое. Сейчас я понимаю, что была к себе несправедливой. Но все равно комплексы остались. Те из них, что связаны с профессией, я отчасти преодолела. А остальные уже никогда меня не покинут. Так что моих сильных героинь спишем на искусство перевоплощения.
— Злая молва гласит, что вы были официальной, «правительственной» актрисой... — Ну да, правительство работает-работает, потом устанет и давай отдыхать. А тут уже и я на столе танцую... Вы знаете, молва, сплетни не касаются только чего-то серого, заурядного. Значит, я все-таки чего-то в жизни добилась, раз обо мне клубились слухи. Но они не имели под собой оснований. Да, я была членом ЦК комсомола, выступала на профсоюзных форумах, но всегда чувствовала себя среди активистов белой вороной, говорила чаще всего о женской доле, о семейных ценностях и другой «лирике».
— Но ваша судьба и впрямь дает поводы для различного рода предположений. В 28 лет вы получили звание народной артистки РСФСР, в 40 — народной СССР... — Но я же не за красивые глаза их получила, а, извините, за роли в этапных для своего времени фильмах. У меня выходило по три-четыре картины в год. Снималась в студеной воде глубокой осенью, босиком ходила по снегу ради достоверности кадра, обедала где и чем придется. Так что, думаю, свои звания я заслужила. А первый слух о себе я услышала, что, дескать, оттого у меня все гладко складывается, что Романов, тогдашний секретарь Ленинградского обкома партии, ко мне неровно дышит. А я его видела всего один раз, когда он мне вручал звание народной артистки РСФСР. Так что моя совесть в этом смысле чиста. Можете так и написать: Чурсина ни с кем не спала ни за звания, ни за квартиры, ни за ордена. Я даже не знала, где их распределяют.
— Но поговорим о «лирике». Вы были замужем три раза. Скажите, вы уходили от своих мужей или они вас бросали? — Уходила я. Терпела до последнего. Всегда казалось, что все образуется. А потом брала чемоданчик и закрывала дверь с той стороны. Мой первый муж, уже упоминавшийся Владимир Фетин, был талантливым, самобытным режиссером. Но, к сожалению, пил. Я боролась за него, как могла, одно время сама стала пить с ним вместе, чтобы он увидел, как это ужасно. Но на него ничего не действовало. Не стану скрывать: хотела броситься в Неву. Как говорится, Бог уберег. Но в какой-то момент я решительно и бесповоротно ушла от мужа. Правда, продолжала за ним присматривать, покупала ему лекарства, тапки — он часто сидел без работы и без денег. Второй мой муж, по профессии океанолог, не пил. Мог ждать пять-шесть часов в аэропорту, когда рейс задерживался. Я сама ему предложила: женитесь на мне. Но и этот брак не удалось сохранить.
— Почему? — Виню себя: наверное, я недостаточно сильно его любила.
— У третьего вашего мужа была знаменитая фамилия... — Но я выходила не за фамилию, у меня на тот момент все было: театр, квартира, звание, призы на фестивалях, я объехала полмира, меня приглашали в Голливуд... Познакомилась я с Игорем Юрьевичем Андроповым у моих друзей. К тому времени я переехала из Ленинграда в Москву, была разведена, он одинок. Умный, тонкий, образованный, писал хорошие стихи. Подумалось, что, пройдя зенит жизни, мы можем как-то поддержать друг друга. Я искренне пыталась создать семью, стала меньше сниматься, готова была даже бросить театр и поехать с ним в одну из европейских стран, куда его собирались отправить послом, но...
— А что здесь было не так? — Он мучительно ревновал меня даже к моим друзьям и коллегам по театру, устраивал на этой почве скандалы. Я несколько раз уходила, однажды ушла насовсем. Игорь три года не давал мне развода, но в итоге мы расстались вполне мирно. Он мне звонил, я его навещала, когда он заболевал. А как иначе? Считаю, что в разводе виноваты оба. И забрасывать грязью пройденный путь с человеком — недостойно взрослых людей.
— И последний вопрос. У вас, как и в молодые годы, голливудские параметры. Скажите, как держите себя в тонусе? — Никогда не придерживалась никаких диет. Как правило, наедаюсь на ночь, после спектаклей. Когда-то я занималась йогой, но потом поняла, что йога — это не только физические упражнения, а образ жизни, особая философия. И тихонько отошла от этого дела в сторону. Но я много двигаюсь, живу активной жизнью. Древние говорили о такой триаде: мучная диета + праздная жизнь = преждевременная старость. Так вот, мучное я не люблю, а праздная жизнь, пока я работаю в театре, мне точно не грозит.
Л.Павлючик, газета "Труд", №51, 15.07.2016г.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума