Центральный Академический Театр Российской Армии, форум неофициального сайта

Сегодня, 19 мая, спектакль "Скупой" празднует двойной юбилей - 150-й показ и 15 лет жизни! Среди постоянных зрителей ЦАТРА есть и те, кто смотрит его, начиная с премьеры. В статье приведенной ниже Галина Степанова Galina вспоминает все, чем жил спектакль первые десять. лет. Текст был опубликован в журнале "Театральный мир" (№11, 2011 год). Ниже его авторский вариант.

«Скупой». История одного театрального успеха

Об этом спектакле не хочется писать банальной рецензии. Рецензий было много и весьма разных. Мольеровский «Скупой» в постановке Бориса Морозова на большой сцене театра Российской Армии заслуживает театроведческого исследования и хотя бы небольшой главы в истории современного театра. Живое сочетание лучших традиций психологического театра и блестящий гротеск озорного игрового действа. Ансамбль ярких актерских работ, в котором каждая - от главного героя Гарпагона – Бориса Плотникова до слуг, коих за 10 сценических лет сменилось несколько составов - яркая запоминающаяся искорка. Смелая режиссерская мысль Бориса Морозова, оригинальное художественное решение Иосифа Сумбаташвили. То пронзительно-лирическая, то щемяще-тревожная, то зажигательно-танцевальная прекрасная музыка Рубена Затикяна. И преданные этому спектаклю зрители, которые приходят на каждый спектакль, обсуждают его в интернет-форумах, выкладывают фотографии, приводят в зал новых зрителей. Ведь зрители в этом спектакле не просто зрители, а со-участники, а «Скупой», кажется, не просто спектакль, а то о чем мечтал поэт и теоретик театра Серебряного века Вячеслав Иванов - «соборное действо». И от того, как сегодня откликаются на радости и горести мольеровских героев его со-участники по эту сторону театральной рампы, зависит и то, как будет сегодня биться их сердце по ту.
Первый показ спектакля театра Армии «Скупой» был в конце мая 2001 года, под конец театрального сезона, хотя, наверное, официальной премьерой можно назвать спектакли октября 2001, когда в переполненном огромном зале театра «Скупой» был представлен на суд зрителей, ведущих театральных критиков и театральной общественности. Что интересно, - в отзывах и рецензиях нет равнодушных откликов. «Скупого», если принимают, то сразу, открытым сердцем. И тогда уже он держит тебя в плену, заставляет магическим образом вновь и вновь возвращаться с тайной надеждой - а вдруг сегодня тебе удастся попасться на глаза Гарпагону, и именно тебя примут за вора заветной шкатулочки, или, наоборот, стать щедрым «взаимодавцем» с легкой руки проходимца Лафлеша. И ужасно захочется вновь и вновь пережить потерю и обретение заветного гарпагановского сокровища, магию истинных страстей и искрометного юмора. Не принявшим можно только посочувствовать, как утратившим непосредственность восприятия и некую театральную «детскость».

Один известный театральный критик написал тогда:
«Случилось так, что в день премьеры "Скупого" в рамках Театральной олимпиады в "Школе драматического искусства" Анатолия Васильева была показана тибетская опера "Лхамо", занятный образчик юго-восточного традиционализма, остающийся неизменным с XIV века. Это наивное в театральном смысле представление, напоминающее временами детский утренник, произвело, тем не менее, куда большее впечатление, чем спектакль Театра Армии. В нем консерватизм не рядился в одежды новаторства, а простодушно исполнял свою этнографически-культуртрегерскую миссию. Антология сценических штампов, которую предлагают зрителям в "Скупом", не может выполнить и этой миссии».
Спектакль тибетской оперы мне тоже довелось посмотреть в рамках Театральной олимпиады, но через 10 лет, я ничего не могу о нем вспомнить. Тогда, как мне кажется, любой, кто хотя бы раз видел «Скупого» в Театре Армии, вряд ли его забудет, даже, если спектакль показался им в чем-то вполне традиционным.

Но были и другие отзывы: «У этого спектакля есть несколько особенностей, которые наверняка будут вспоминаться и после того, как мольеровский "Скупой", поставленный Борисом Морозовым в Театре Российской армии, сойдет со сцены. Легенда о Гарпагоне (Борис Плотников), занимающемся йогой, кожаном мате, в кульминационный момент превращающемся в денежный мешок, будет жить в театральных поколениях - равно как и другие морозовские находки… Фарс слегка отдает достоевщинкой - Борис Плотников играет Гарпагона остро, но в трактовке есть нечто от "маленького человека", заквашенного на дрожжах, имеющих явное отношение к авангарду…..
Разве можно забыть, как утративший любимые десять тысяч экю Гарпагон извивается как змея, вытягивая из себя невидимую веревку? (Он хочет повеситься, но ему никак не удается закинуть ее на невидимый крючок.) Разве не трогает то, как он играет на невидимой же скрипке?.. Эти сцены будут долго вспоминаться тем, кому посчастливилось попасть на спектакль….» (Алексей Филиппов «Известия»)

«В пору поспорить с самим Пушкиным, утверждавшим, что у Мольера "скупой скуп - и только". Не только, господа. Гарпагон Бориса Плотникова в спектакле Бориса Морозова «Скупой» в ЦАТРА - целая театральная игровая вселенная, где скупость, конечно, - центр и ядро, но вокруг нее наслоилось столько событий, эмоций, поступков и трюков, что стоит только руками развести. От удивления и истинного восторга. Плотников - артист от Бога, а потому, вольно или невольно, спектакль превращается в явный бенефис…И пустится Гарпагон - Плотников в бесшабашный пляс, а за ним - комедиантской цепочкой и все остальные. Игра ведь, не более. Но такую игру, да каждый день - ни о каком «кризисе» театра никто бы и не вспомнил.» («Скупой был жаден до игры». Ирина Алпатова. «Культура»).
И совсем немного из бесчисленных отзывов тех самых зрителей, без которых совершенно невозможно обойтись в рассказе об этом спектакле.

26 апреля 2006 г. «Театр Российской армии. Зал, заполненный наполовину. От этого чувство, что заглянул на репетицию. Такое живое чувство. Постановка блестящая. Отсебятина тоже блестящая. Игра актёров на высоте… И всё было проникнуто Мольером. Отсутствие декораций, кроме огромного кошелька, являющегося то постелью, то завесой, ещё больше заострило внимание на характерах. На людях в вычурных костюмах, созданных с дотошностью. Будто яркие лучи прожектора носились по пустой сцене характеры: Жак, Гарпагон, Валер... Мольер - это ведь прежде всего характеры и нравы. И, конечно, в конце явился Ансельм, говорящий раз десять "Я! ПлачУ!" Юмор в пьесе искромётный - и такой, какой он и должен быть. Когда надо понимать, что происходит. Практически сразу становится понятно, что спектакль - бенефис Бориса Плотникова. Актёр он удивительный. Как он убивался по своей шкатулочке, это надо было видеть!»

30 ноября 2006 г. «Трогательный Пожарский, фантастически смешной и точный в выражении национальности героя Леонтьев, блистательная, озорная Аристова, нежный Лазарев и... гениальный Плотников, и все-все-все остальные доставили сегодня столько душевного удовольствия, что хватит надолго, чтобы жить! Спасибо!»

12 января 2007 г. «Побывала вчера на "Скупом"! Зрелище, конечно, потрясающее …Плотников, конечно, метр, и я нисколько не сомневалась в его мастерстве, посему - он просто бесподобен!"

15января 2007г. Цитата: «Плотников, конечно, метр» Всего-навсего? Мне казалось, что он выше!"

15 января 2007 г. «Имелось в виду, что он мЭтр, мЭтр. И повыше, повыше!…»

25 января 2007 г. «Не оторвешься! Сидишь, дышишь через раз от восхищения! Про живую картину «Иван Грозный убивает своего сына» я вообще молчу... Да там все великолепны, кого ни возьми... Валер, заявляющий «Вы еще не знаете, кто я на самом деле!», Жак со своими картинными обмороками, трогательно-наивная Марианна, влюбленный Клеант, проныра Лафлеш... Ой, пора тормозить, а то сейчас просто всех перечислю...»

28 мая 2007 г. «Молодая женщина подержала купюру в высоко поднятой руке, показывая залу. Со сцены в купюру вглядывалась, изумляясь не_меньше, чем зрители, шеренга разгорячённых людей в пёстрых костюмах. То ли пока ещё французы - персонажи комедии Мольера "Скупой", то ли уже московские артисты. Во время поклонов всегда такая взрывная, динамичная грань между персонажами и артистами - с уверенностью не_скажешь, кто есть кто :) В центре шеренги находился, как положено, Гарпагон - народный артист России Борис Плотников. Молодая женщина подошла к нему ближе и вручила купюру.
Роскошным жестом, в котором был и восторженный, веский комплимент артисту, и блистательно театрализованное, смешное раззадоривание Гарпагона. И действительно, чтО для Скупого Гарпагона драгоценнее и важнее денег?.. (Трудно придумать более адекватную и яркую подарочную идею! Настолько органичную именно для этой пьесы и этой актёрской работы - дерзкой, буффонной, на грани фарса и балета в драматическом театре, в то же время, парадоксально, естественной, простой и глубокой).
Неожиданность застигла всех врасплох. Даже аплодисменты поредели - зрители просто загибались от смеха, одобрения и какой-то удивительной - азартной и светлой восторженной зависти. Если такая вообще бывает, то она случилась вот именно здесь и в эти минуты - в одиннадцатом часу вечера 18 мая 2007 года, в Большом зале Театра Армии на Площади Суворова в Москве Борис Плотников, вглядевшись, согласился, что ситуация, так сказать, стилистически оправданна... и смеялся до чёртиков озорно! По-видимому, с большим удовольствием и от комплимента, и от рисковой, но высококлассно исполненной шутки, в которой этот комплимент ему выразили. А Гарпагон был явно польщён, что его оценили в круглую тысячу единиц российской валюты. Он поморгал, помедлил, не_веря своему счастью, и... вдруг... бухнулся лбом об пол благословлять благодетельницу! Плотников, как известно, йог. То есть он может моментально сложиться вдесятеро и почти исчезнуть - лишь комочек такой маленький на полу. Когда растерявшаяся публика осознала конкретно, что происходит, Гарпагон закатывал уже кульминацию поклонной серии. То есть все вдруг разом отчётливо поняли, что во-о-о-н он где, Гарпагон, и что вот этот его молитвенный бух лбом - уже не_знаю который по счёту. Тут уж публика ХОРОШО ВСПОМНИЛА про аплодисменты!..»

А мне еще вспоминается спектакль 19 сентября 2004 года, когда отмечался 75-летний юбилей неподражаемого исполнителя роли Ансельма - Владимира Борисовича Сошальского, когда после спектакля его поздравляла вереница актеров в мольеровских костюмах, а также Борис Морозов, Владимир Зельдин, Александр Домогаров и пятилетний сын Володя Сошальский. Спектакль 2 апреля 2009 года в день 60-летия Бориса Плотникова, день бенефиса и триумфа, когда на сцену поднялась труппа театра, актеру подарили его портрет в роли Гарпагона, а он, еще в костюме и гриме Гарпагона, читал стихи Пастернака. И, конечно, сотый «Скупой» - 21 февраля 2008 года, когда поклонники спектакля, долго готовившиеся к этому событию, вышли на сцену с подарками и цветами для всех актеров. Гарпагон-Плотников был увенчан лентой «денежных»купюр, и в свою очередь, раздавал всем поднимавшимся на сцену шоколадные медальки из заветной гарпагоновской шкатулки…
Первым исполнителем роли Гарпагона, как известно, был сам Мольер, а пьеса увидела свет рампы в сентябре 1668 года. Со временем эта роль стала одной из главных, знаковых ролей французского комедийного театра. Но поначалу комедия имела весьма средний успех, и чтобы повыcить сборы от спектаклей, театр Мольера был вынужден добавить к представлениям «Скупого» фарс «Одураченный прокурор», который до нашего времени не сохранился. За первые четыре года своей сценической жизни «Скупой» прошел 49 раз, в том числе – дважды при дворе. Первым переводчиком комедии на русский язык был С. Аксаков, а драматург А Н. Островский использовал некоторые её мотивы для создания пьесы «Не было гроша, да вдруг алтын». В современном театре особенно популярностью пользуются переводы «Скупого» Михаила Афанасьевича Булгакова и Владимира Сергеевича Лихачева. Перевод М.А. Булгакова более классический, традиционный, и более «литературный». Тогда как перевод В.С.Лихачева, поэта и переводчика Серебряного века (1849 -1910) более динамичный, «театральный». (Кстати, за переводы мольеровских пьес «Тартюф» и «Школа жен» переводчик получил пушкинскую премию Академии Наук). Критики отмечали: «Стих Лихачева безупречен, обыденный разговор, в особенности простонародный, схвачен превосходно; чистота русской речи была его культом».
Сравним. Первая реплика пьесы - Валер: «Что такое, прелестная Элиза? Вы загрустили после тех очаровательных признаний, которые я услышал от вас? Увы! Вы вздыхаете, в то время как я полон радости! Скажите, неужели это раскаяние в том, что вы сделали меня счастливым? Вы сожалеете о том, что моя пламенная любовь принудила вас дать мне обещание?...» (перевод М.А.Булгакова). Валер: «Что такое, милая Элиза? Вы только что уверяли, что никогда не измените мне, а теперь задумались? Я в восторге, а вы вздыхаете? Уж ни жалеете ли вы, что меня осчастливили, уступили моим просьбам и дали слово?» (перевод В.С.Лихачева)
Театр Армии берет перевод В.С.Лихачева. Речь героев в спектакле стремительна, диалоги точны и часто напоминают дуэль. Импровизация, здесь бьет ключом, органично вписываясь в саму жизнь.
Небольшой пролог. Красный бархатный занавес с пятиконечными звездами, («фирменный знак» театра Армии) медленно раздвигается под звуки волнующей, маршеобразной и очень заводной музыки. Марш, в котором всё громче и громче звучат тревожные и даже угрожающие, гремящие роковые ноты. Уже в начале спектакля тебе забрасывают крючок с приманкой, и ты хватаешь его сразу. Под звуки этой увертюры пробегает с лопатой Гарпагон, чтобы где-то в саду зарыть свои денежки. На огромной пустой сцене странный кожаный мешок, на нем влюбленная пара – Элиза-дочь Гарпагона и Валер - его дворецкий.
Любовь и деньги – два главные человеческие страсти. Главная интрига спектакля.
Скупость сценического оформления проста как всё гениальное. Пустая пугающе- бескрайняя сцена, затянутая светлым холстом, то и дело освещается багровым цветом (отчего фотографии спектакля получаются постоянно в отчаянно красных тонах) . Полное отсутствие декораций и разомкнутое пространство, в которое помещены мольеровские герои. «Действие происходит в Париже, в доме Гарпагона». Таков здесь Париж и дом Гарпагона. Красивые, изысканные костюмы персонажей (художник по костюмам Алена Сидорина), а из мебели, да и вообще из какой-либо сценической обстановки один лишь рыжий кожаный мешок, загадка которого раскрывается не сразу. Художник Иосиф Сумбаташвили любит помещать актеров в распахнутые просторы огромной сцены театра Армии. Вспомним, его знаменитое оформление спектакля «Смерть Иоанна Грозного», ставшее классикой отечественного театра.
Медленный ритм первой - «любовной сцены» взрывает появление Клеанта. Он не просто вбегает, а впрыгивает в сценическое действие. Роль Клеанта – одна из первых ролей в Театре Армии Юрия Сазонова. Никогда не забуду его первое появление в этом спектакле, а для меня вообще на сцене театра Армии… Он врывался в этот спектакль. Стремительно бежал через всю огромную сцену, делал кувырок через голову от переполнявшей его энергии и эмоций и прыгал с размаху на кожаный мешок. Его Клеант- совсем юный и наивный , влюбленный мальчик. Подобно герою другой французской комедии - Керубино, влюбленный в саму любовь. За 10 лет Клеант повзрослел, возмужал и перестал делать кульбиты через голову, выбегая на сцену. Но всё равно, он, как и прежде резкий пылко влюбленный. 18 ноября 2009 года в роли Клеанта в первый раз вышел Сергей Смирнов, (игравший до этого роль Жака). Его Клеант - галантный кавалер, дамский угодник, классический мольеровский герой-любовник.
Первая исполнительница роли Элизы - Ольга Кабо, сейчас её играют Анастасия Бусыгина и Татьяна Морозова. О. Кабо играла немного прямолинейно, акцентируя кукольность, жеманность своего персонажа, качества более свойственны другой героине – Мариане (Екатерина Климова, Татьяна Михина) – возлюбленной Клеанта, сына Гарпагона. Бусыгина очень часто играет со своей героиней, весьма существенно переигрывая. А вот Татьяне Морозовой, позже введенной в спектакль, сразу удалось найти необходимое сочетание психологизма и иронии. Её героиня- влюбленная романтичная девушка, однако не витающая в облаках, а уверенно стоящая на земле. Она и с Гарпагоном может поспорить и за себя постоять.
Её возлюбленный Валер – Андрей Егоров и Вадим Пожарский. Егоров- Валер- мужественный и шумный, громкий ,иногда даже чересчур громогласный. Эмоции и страсти этого Валера всегда перехлестывают через край. В сцене-развязке в конце спектакля, когда он рассказывает свою историю и оказывается не соперником, а сыном Ансельма, действительно веришь, что воспитывался мальчик, капитаном, спасшим его от пиратов в весьма суровых условиях. Валер Вадима Пожарского - утонченный аристократ, настоящий сын богатого неаполитанского дворянина, вынужденно оказавшийся на службе у Гарпагона. «Если б вы знали, кто я такой!»- в сцене «узнавания» Егоров произносит эту фразу с неподражаемым чувством гордости в голосе, Пожарский – рисуясь и позируя перед возлюбленной. Интересные дуэты в спектакле получаются, когда Бусыгина - Элиза играет с Егоровым - Валером, а Морозова - Элиза с Валером- Пожарским. Когда как для Элизы – Морозовой Валер- Егоров, всё-таки, немного грубоват, а для Элизы - Бусыгиной её Валеру - Пожарскому, кажется, наоборот, не хватает немного твердости и прозы жизни. Выразительная сцена – Жаку, выполняющему у Гарпагона одновременно роль и повара, и кучера, не нравится, что дворецкий, на его взгляд, слишком подлизывается к хозяину (вынужденная мера влюбленного, чтобы усыпить бдительность Гарпагона). Валер на замечание Жака почти не реагирует, трусливому Жаку это не нравится, и он хочет его весьма своеобразно напугать - выпучивает глаза, поднимает руки, бессмысленно орет и даже грозится поколотить. Валеру, в конце концов, это надоедает, он хватает бамбуковую палку и лупит Жака. Вполне традиционная мольеровская комическая сценка. Валер-Егоров и Жак- Лазарев так стремятся переорать друг друга, эмоции так зашкаливают у обоих героев в этой сцене, что Егоров – Валер в сердцах совершенно всерьез охаживает беднягу Жака бамбуковой палкой, и зал дружно вздыхает в этой сцене. Пожарский – Валер делает вид, что бьет Жака, а тот очень театрально это обыгрывает. Особенно комически это делает Жак-Смирнов - жеманный юноша, томно закатывающий глаза и картинно падающий в обмороки.
Прелесть этого спектакля в том, что в нем нет проходных ролей и незапоминающихся
персонажей. В пьесе Мольера нет особо ярких характеров, все характеры словно написаны одной краской – две пары традиционных влюбленных, слуги, да и Гарпагон, про которого даже Пушкин сказал, что у «Мольера скупой скуп, да и только». В спектакле перед нами настолько яркие герои, что вы никогда не перепутаете даже бессловесных слуг - Брендавуана и Ламерлуша. Один - громила с молотком, прибегающий рассказать, что все лошади расковались, и сеющий на сцене настоящую панику. (Тот, у которого спереди на жилете большое жирное пятно, и которому Гарпагон советует держать шляпу на этом месте). Другой - заискивающий беззубый подхалим. (Тот, у которого панталоны в дырах, и которому Гарпагон советует поворачиваться к гостям передом, а к стене задом). Не перепутаешь в спектакле Жака Николая Лазарева с Жаком Сергея Смирнова, Лафлеша Сергея Данилевича с Лафлешем Сергея Кемпо, Фрозину Натальи Аристовой с Фрозиной Елены Анисимовой, Комиссара Александра Чутко с Комиссаром Константина Денискина. Комиссар – вполне проходная фигура, Гарпагон поручает ему расследовать дело о краже заветной шкатулочки. Комиссар - Чутко, выражаясь гоголевским языком - «человек толстый, а плут тонкий», он знает, кому льстить, а на кого прикрикнуть, или надавить. Комиссар - Денискин берется за дело с рвением и тупостью старого служаки. И что, казалось бы, можно открыть в этой роли актеру, играющему её третьим составом. Но Сергей Иванюк доводит тупость этого Комиссара до предела. Это просто какой-то оловянный солдатик с пустым бессмысленным взглядом и механическими движениями. Пред нами грубый солдафон, силящийся изо всех сил понять, что же все-таки происходит, да так, что становится «страшно» за последствия его мыслительного процесса.
Фрозина (как написано у Мольера - «посредница в любовных делах») у Анисимовой – пухленькая дамочка, ужом увивающаяся вокруг Гарпагона, у Аристовой - знойная женщина, не просто виртуоз, а поэт своего дела. Она так расписывает Гарпагону достоинства его будущей невесты, что понимаешь - то чем она занимается - не просто ремесло свахи, а высокое искусство, которым она владеет в совершенстве. Сюжет пьесы весьма прост. Скупец Гарпагон хочет выдать дочь Элизу замуж за старика Ансельма, а сам жениться на молоденькой девушке Мариане, не зная что, является соперником своего сына, а Элиза уже отдала свою руку и сердце Валеру. Кроме того Валер и Мариана являются детьми Ансельма, некогда им потерянными. Пройдоха Лафлеш- слуга Клеанта крадет самое дорогое что есть у Гарпагона – шкатулку с деньгами, которую тот зарыл в саду. В конце концов, конечно, всё благополучно завершается. Из всего этого театр создает феерическую комедию характеров, в которой вдруг неожиданно начинают звучать высокие драматические ноты. И главная заслуга в этом принадлежит Борису Плотникову, блистательно исполнившему роль Гарпагона.
Его первое появление на сцене: Гарпагон кричит на Лафлеша: «Вон отсюда! Чтоб духу твоего тут не было! Убирайся! Плут, мошенник, висельник! Так глазами и шарит, выглядывает, чем бы поживиться!» - последнюю фразу из этой тирады он обращает непосредственно к залу. Стиль актерской игры в этом спектакле - «я играю и смотрю в твои глаза». С первой минуты Гарпагон делает каждого зрителя своим союзником. Гарпагон наиболее закрыт для всех окружающих и наиболее «открыт» для каждого из зала. Особенно этот момент единения возникает, когда Гарпагон уверяет Комиссара, что краденая шкатулка спрятана, и каждый раз она оказывается спрятанной в другом месте, у другого человека, которого пронзительный глаз Гарпагона выхватывает из первого ряда. А выходя на аплодисменты, актер не забывает подойти к краю сцены и поблагодарить зрителя «за партнерство». Страсть и эмоции тут вообще всегда переливаются через край рампы.
Казалось бы - до чего отвратительный старичок, тиранящий дочь и сына. Но вот Фрозина уговаривает Марианну согласиться на брак, с условием, чтобы жених прописал условия брака в контракте. «И свинья он будет, если не помрет через три месяца», - с ужасающим цинизмом заявляет она. А сын, составляя долговую расписку, уверяет Симона, что «папе осталось жить на этом свете не более восьми месяцев».
Кстати, Симон- Александр Леонтьев - единственный (кроме Гарпагона конечно) кто играет в этом спектакле без замены. И уже невозможно себе представить в спектакле другого Симона, такого колоритного персонажа с характерным национальным акцентом и юмором («если вы думаете, что я шучу, то я над вами посмеюсь») играет актер.
Но и Гарпагон в долгу перед детьми не остается. Вот Валер, объявляет, что уже подписал брачный контракт с Элизой и говорит о возлюбленной, в то время как Гарпагон убежден, что он говорит о его драгоценной шкатулочке. Уморительно смешной диалог оборачивается воплем Гарпагона в ответ на слова Элизы о том, что именно Валер спас ей жизнь» когда она тонула – «Уж лучше бы он тебя не спас!». А комическая сцена дуэли с сыном на бамбуковых палках оборачивается подлинной трагедией, когда Гарпагон кричит на родного сына куда-то в небеса: «Я тебя проклинаю!» Вот и опять, как всегда в этом спектакле комедийная сцена обернулась драматической, а ведь только что отец и сын дурачились в знак примирения, а Гарпагон изобразил «живую картину» – «Иван Грозный убивает своего сына».
Два ключевых момента спектакля, в которых Плотникову просто нет равных. Уникальная сцена с Фрозиной, когда он демонстрирует чудо актерской техники. Гарпагон хочет убедить, что не такой уж он старый и немощный, как кажется, садится в позу лотоса, и показывает несколько уникальных акробатических трюков. У Фрозины вытягивается лицо, а в зале раздается восхищенный вздох и гром аплодисментов.
И потрясающая сцена оплакивания потерянной шкатулочки, в которой Плотников поднимается до подлинно трагических высот. В этой сцене вспоминаешь о двух ролях, которые он когда-то непревзойденно играл в театре Армии - Яго и князе Мышкине. Ведь деньги, которые Гарпагон собирал всю свою жизнь - это нечто большее, чем пропавший клад, это некая высшая идея, дело, которому он страстно посвящал всё, отказываясь от всего на свете - родных, близких, друзей, душевных привязанностей и материальных благ. Цель и смысл жизни, которые исчезли, в одночасье рухнувший мир и пропавшая жизнь. Актер играет это с таким трагизмом, что, когда он спускается со сцены и, заливаясь слезами, идет по проходу, вглядываясь в глаза сидящих в зале, многим становится не по себе. Потом он возвращается назад и разыгрывает пантомиму, в духе грустного французского мима Марселя Марсо, вытягивая веревку из собственного носа, чтобы повеситься. И падает, раздавленный этим космическим событием. Его уносят со сцены слуги, они же подцепляют тросы на мешок, вырастающий до исполинских размеров. Загадочный мешок превращается в гигантский висящий денежный кошель, на фоне которого происходит финальная сцена спектакля и его развязка.
Лафлеш, слуга Клеанта, - самый большой проходимец в пьесе, и больше всего импровизаций в этом спектакле позволяют себе именно исполнители этой роли. Причем, если у Сергея Данилевича и этом спектакле они раз и навсегда закрепленные (вроде старого испытанного театрального гэга – падающих штанов в самый неподходящий драматический момент), то Антон Морозов и Сергей Кемпо будто соревнуются в изобретательности. Особенно в последней сцене – появлении Ансельма, узнавании «потерянных детей», обретения теми богатого родителя, и возвращении к Гарпагону заветной шкатулочки. Первый исполнитель роли - Владимир Сошальский появлялся на сцене в критический момент спектакля, приплясывая под звуки неаполитанской музыки, и зал встречал любимого актера взрывом аплодисментов. Вероятно, этот прием был придуман театром в помощь актеру, чтобы ему не приходилось заучивать много текста. Ансельм прибыл из Неаполя, не знает французского языка и использует Лафлеша в качестве переводчика. Вся история звучит в переводе ловкого проходимца, а актерам предоставляется полная свобода импровизации. Сошальской играл Ансельма с каким-то нечеловеческим обаянием. Одна его фраза в этом спектакле стала буквально нарицательной. Когда все сюжетные перипетии благополучно разрешались, и дело шло к двум свадьбам и всеобщему веселью, на всякое занудное подвывание Гарпагона: «Денег у меня н-е-е-е-т…», Ансельм с такой же неподражаемой интонацией отвечал неизменно: «Я плачУ!», да так, что окружающие взлетали от восторга.
Александру Разину приходится каждый раз заново завоевывать зрительный зал. И его Ансельм вместе с Лафлешом каждый раз разыгрывают виртуознейший дуэт на итальянском, а вернее на тарабарском языке.
Спектакль заканчивается веселым хороводом мольеровских персонажей вокруг висящего денежного мешка, и Гарпагон вместе со всеми танцует и празднует возвращение смысла всей своей жизни. Ведь каждый, в конце концов, получает здесь то, чего он хотел. « А я пойду к своей милой шкатулочке!» - восторженно поделиться он с нами самым сокровенным, выйдя на край рампы. И тогда все весело и шумно усядутся за праздничным столом где-то далеко-далеко, так что нам видны только их пирующие головы, да руки, поднимающие заздравные кубки, Гарпагон сядет посередине сцены, и будет счастливо плакать и безмолвно кричать, обнимая свою милую шкатулочку, убаюкивая её, как младенца и разбрасывая вверх разноцветные блестки. Искры счастья, которое, теперь, кажется, у него никто не отнимет.
А когда мольеровские герои после всех поклонов, празднично завершающих спектакль, окончательно уйдут со сцены, с закрывшегося бархатного занавеса уберут свет, и оставят музыку, с той самой «гарпагоновской» темой, с которой начинался спектакль, и ты уходишь с ней из зала, на душе становится не только празднично, но и почему-то тревожно.
Все-таки в этом спектакле есть какая-то театральная тайна…